Сквозь Пекло - Страница 128


К оглавлению

128

Глава тридцать первая

В зале наступила тишина. Черномор крепко притянутый к трону, попытался прорезать волосок батогом, который он продолжал держать в правой руке. Царь слегка приподнял батог, направляя его на руку покрытую волоском, и даже как-то неуклюже махнул им. Но тот не удержался да вывалившись из руки, упав на пол, громко звякнул о его каменную поверхность. И в тот же миг как батог звякнул о каменный пол, Ракушечка, до этого безмолвно наблюдающий за происходящим, поднял вверх култышки ног, и зычно закричал:

— О, великий царь поддонного мира, Святозар, сын самого ДажьБога, приветствуем тебя наш повелитель!

«Приветствуем, приветствуем, приветствуем, тебя, наш повелитель!» — закричали стоящие позади него в зале фараонки и русалки, на восурском языке, и склонили в низком поклоне головы. А фараонка, сидевший возле пустого трона и читавший, что-то из длинного предмета, упал на колени, стукнулся лбом о пол, да так и замер на полу в лежачем положении.

Святозар оглянулся, посмотрел на склонившихся перед ним слуг Черномора, и, покачав головой, перевел взгляд на царя, который страшно кривил свои глаза, стараясь разглядеть лежащий на полу волшебный батог. Наследник подошел к трону Черномора и потрогал волосок, тот был, так сильно натянут и был так крепок, что не было сомнений царю поддонного мира не удастся вырваться. Святозар наклонился, поднял оброненный батог, и почувствовал, как тот словно живой вздрогнул в его руке. Наследник зыркнул прямо в водянисто — зеленые, блеклые и испуганные глаза царя, и тихо спросил:

— Ну, что, Черномор, кто царь? Ты или я?

Черномор приподнял свои густые, зеленые брови, нависающие над глазами, высоко вверх так, что казалось еще мгновение, и они уйдут под волшебный волосок, а после резко опустил их вниз к глазам отчего очи сомкнулись, и было непонятно, толи они закрылись веками, толи густыми бровями. Царь открыл глаза и часто заморгал, каждый раз приподнимая и опуская брови, а в перерывах выпучивая вперед глаза. Святозар смотрел, некоторое время, неотрывно на царя, и усмехнувшись, подумал про себя, что он ошибся, и Черномор вовсе не похож на сморщенную жабу, а похож он на сморщенного ящера.

— Ах, нет, — улыбаясь своим мыслям, заявил наследник. — Не нужен мне твой трон, поддонного царства, мне хватает и своего в светлом Славграде, а потому… — И Святозар еще раз глянул на замершего в испуге и переставшего моргать Черномора. — А потому, сейчас я позову своего отца ДажьБога, и мы вместе с ним доставим тебя, такого спеленованного прямо в Небесную Сваргу, на суд к самому Богу Сварогу… Ведь в самом деле сколько можно ладьи восурские топить, да души безвинные мучить.

Глаза Черномора теперь не просто выпучились, они увеличились в несколько раз и прямо-таки вылезли из глазниц, а веки начали наново моргать. Впрочем моргало теперь, почему-то, лишь правое веко, а левое тревожно вздрагивало, да изредка закрывалось. Оно, словно не подчинялось на смерть перепуганному царю, и жило своей, отдельной от всего тела, жизнью. Внезапно, до этого лежащий на полу, возле трона фараонка, вскочил на ноги, низко поклонился Святозару и зашептал:

— Повелитель наш, победитель и царь поддонного мира Святозар, этот, которого кличут Черномошка, мигает вам, чтобы вы ваша милосердность, рот ему-то и раскрыли!

— А, ты, кто таков, — спросил наследник, посмотрев на фараонку, каковой все время пока говорил, взволновано подпрыгивал на месте, будто под ногами у него была раскаленная сковорода.

— Да, я, пострадавший… пострадавший, — всхлипнув, булькнув носом откликнулся фараонка и опять подпрыгнул на месте. — Он меня, ентот Черномошка, так мы его кличем меж собой несчастных утопленников… Так вот, ентот Черномошка, меня силой обратил в фараонку и заставил себе служить…. А числюсь, я, у него головным подручником. — Фараонка еще раз булькнул носом, предал лицу страдальческое выражение и еще раз подпрыгнув, продолжил, — и все он, этот Черномошка, недоволен… Да всех батогом по голове бьет, да грозит его волшебством всех изничтожить, да все он злиться, всех подозревает…охо-хо-хошеньки.

— И не мудрено вас подозревать, — недовольным взглядом оглядывая хитрое лицо подпрыгивающего головного подручника, сам себе сказал Святозар.

Наследник молчал, наблюдая, как подпрыгивает рядом подручник, и то громко, то тихо шепчет всякие гадости на Черномора, а засим перевел взгляд на царя, и увидел в его глазах такой страх, такой ужас, что сердце Святозара дрогнуло от жалости. У Черномора продолжало мигать правое веко, а левое уже не мигало и даже не вздрагивало, оно бездвижно замерло на середине, так и не успев открыть глаз до конца. У царя был не просто несчастный, а какой-то болезненный вид, потому наследник протянул руку, дотронулся указательным пальцем до желтого волоска и тихо зашептал заговор, и в тот же момент волосок сдвинулся вниз, освобождая рот и губы Черномора.

— Ох, ох, ох! — зашептали губы Черномора. — Как же, как же я тебя мог не узнать сэтко Ас, сэтко, сэтко ощькеваю ёе великазбою ДажьБога!

— Поговорим Черномор, на восурском языке, — сказал Святозар, и, приблизив батог к глазам, сделал вид, что внимательно его разглядывает. — Ведь ты знаешь, что этот язык создал сам Ас ДажьБог!

— Конечно, конечно, будем говорить на восурском, — зашептал Черномор, широко разевая рот, и, смотря на наследника лишь одним глазом потому, что другой все еще находился в полузакрытом состоянии. — Такой это красивый язык, такой мягкий, наполненный именами Богов, светом…

128