Сквозь Пекло - Страница 172

172

— Что ж, Джюли, ради того, чтобы ты стал светлым, ради того, чтобы ты родился в Яви, и вырос, и война света и тьмы тебя ни коснулась, ни ранила и ни убила, я буду молчать, — произнес Святозар.

— Да, мой друг, — очень нежно протянул Джюли. — Молчи, молчи и закрой глаза, они идут.

Святозар еще плотнее закрыл глаза, сомкнул губы, и весь ушел вслух. Тяжелая поступь раздавалась все ближе и ближе, слышалось шипение дасуней и тихий разговор на языке Богов. Говорили двое, один голос был грубым и одновременно визжащим — это был голос Чернобога, он в основном спрашивал, а другой голос, принадлежавшей воеводе, негромко отвечал. Порой, правда, вмешивался еще и третий голос принадлежащий Пану, но тот в основном лишь, что-то поддакивал или поднекивал.

Чернобог и Вий подошли к темнице наследника и остановились. Святозар услышал, как громко и быстро забилось в его растекшейся груди сердце, как тревожно заголосила, что-то душа, будто пытаясь о чем-то предупредить. Чернобог какое-то время молчал, а после гулко вскрикнув спросил, на языке Богов:

— Вий, чергэ се вью дэшенькой? Вэрескэ шле нэшко чёвторонкэ? Ого-го… датко шле пэторёшь вэсентовай? Радогост дэленько овай чёвторонкё иеткось, аё кес шле юкещь ларью?

— Вэшкаво великазбое тэфэнашкофто, дэшенько пэторёшь вэсентовай ёе аяносе роросевай,- закряхтев, ответил Вий.

— Радогост кафтэсь елэ нэ кесколь, — удивленно заметил Чернобог.

— Обосевай кесколь зэвкоралко, - сказал воевода и тяжело переступил с ноги на ногу.

— Зэвкоралко? — спросил Чернобог и его голос сорвался на хрипящий звон.

— Обосевай,, - порывисто вздохнув, тихо добавил Вий.

— Пан, — обратился Чернобог к сыну воеводы. — Ношлето дэшенькё нэ сэркановай.

— Датко, датко вэшкаво великазбое тэфэнашкофто, - испуганно прогнусавил Пан.

И в тот же миг наследник услышал шипение Пана и дасуней, из рук Джюли выпала палка и как-то слишком громко упала на валун. Еще мгновение тишины и пронзительно взвизгнули кнуты, наверно обвивая руки души, Святозар сжал крепко губы, и подавил в себе желание закричать, вспоминая наставления Вия и разговор с Джюли.

Наследник слышал как дасуни зашипев увели Джюли, но Чернобог и Вий, все еще стояли около его темницы. И тогда неожиданно Святозар ощутил на себе чей-то пристальный, холодный взгляд, а раны на щеке, спине и руках так нестерпимо заболели, точно в них разом ткнул своим посохом Пан, от боли у него закружилась голова, перед глазами поплыл кроваво-красный туман. Но это длилось лишь какой-то морг, и также внезапно, как дотоль заболели растерзанные раны, боль прекратилась, кроваво-красный туман пропал и перед глазами опять появилось черное полотно. И тогда Святозар уловил своим ухом, что кругом него образовалась тишина, не было слышно не только шипения дасуней, не было слышно вообще ничего. А немного погодя необычайно громко и четко наследник услышал, голос Чернобога, который сказал на чистом восурском языке:

— Вий, ты же знаешь, что от меня ничего, никогда, нельзя утаить… Я все вижу… все! И если я ничего тебе не говорю, это не значит, что я об этом не знаю… Я надеюсь, ты, это понимаешь, да?

— Да, ваше, великое темнейшество, я это понимаю, — чуть слышно ответил воевода, и наследник уловил в голосе Вия страх.

— Это должен понимать не только ты, но и все другие, — продолжил свою туманную речь, Чернобог. — И эти другие, должны понимать, что если я это допустил… то это надо мне… мне… а не кому-то другому… Так вот пусть, этот другой, запомнит эти слова и пусть их передаст кому следует… — Чернобог на миг прервался, а после добавил, — а теперь, Вий, пойдем посмотрим гостиный двор.

Воевода и Чернобог ушли, наследник не слышал это, но догадался, потому что тело его стало сотрясаться на полу, от топота Вия. Святозар продолжал то ли лежать, то ли сидеть, и чувствовал себя словно растворенным и растекшимся по полу. Сколько это длилось, он даже не мог осознать, но почему-то ему показалось, что Джюли уже бьют кнутами, ему казалось, что он даже слышит его крики ужаса и боли. Наследник хотел было вскочить и кинуться к нему на помощь, ведь и так понятно Чернобог знает, знает, что он, Святозар, сын ДажьБога, здесь в этом Пекле. Однако наследник не в силах подняться на ноги, не ощущая своего тела, принялся лишь плотнее сжимать губы и зубы, и уже слышал он, как внутри головы стало, что-то стучать и скрипеть. Мгновение спустя у Святозара заскрипели и зашатались зубы, и начали выпадать. По первому выпали верхние зубы, потом нижние, выпали и рассыпались на языке, на крошечные крупиночки, похожие на песок, а из образовавшихся дырок обильно потекла кровь, она наполнила рот и даже стала сочиться из уголков плотно сомкнутых губ. Но Святозар лишь сильнее сжимал губы, лишь крепче смыкал глаза, перед которыми уже плыл густой, черный туман, а в нем кружились, переливались, переплетаясь между собой зеленые, синие, красные и желтые круги. И каждый раз, когда эти круги касались друг друга, слышал Святозар откуда-то издалека, тихий, тихий голос Бури Яги Усоньши Виевны, каковая точно пела старинный сказ:

«И вот грядет с силами многими ДажьБог на помощь людям своим.
И не имеем мы страха, поскольку издревле, как и сейчас,
Он печется о тех, о ком заботился, когда хотел того».

Внезапно голос Бури Яги смолк и Святозар услышал над собой голос Вия: «Не открывай, не открывай глаза, мальчишечка, не открывай», а посем раздалось долгое ш…ш…ш, и какой-то возглас. Впрочем наследник уже был не в силах, что либо разобрать или понять, потому как тело его вдруг наполнилось воздухом изнутри, и тяжело вздрогнуло. А после его точно стали качать из стороны в сторону так, как качала его когда-то в детстве тетя Ждана, когда он болел и нежно, нежно напевала ему. Она пела ему какую-то прекрасную, длинную, восурскую песню, и текла, текла та песня, и оплетали ее слова все тело Святозара и уносили болезнь, делая его здоровым и сильным.

172