Сквозь Пекло - Страница 69

Наследник протянул руку, прошептал слова, и когда дыра вернула себе прежний вид, присел на корточки, дотронулся до слов пальцами, и, двигаясь вдоль стены, очерчивая квадрат, зашептал: «Именем Бога Коляды владыки всех знаний и языков — язык Богов вернись!» Когда квадрат был очерчен, наследник убрал руку, и слова стали медленно двигаться, постепенно перемещение их стало увеличиваться и вот они уже, невыносимо быстро для глаз, мелькают и горят. Святозар и Звенислав закрыли очи, а мгновение спустя движение слов прекратилось, и на стене появились не читаемые символы, которые все еще продолжали ярко гореть. Наследник открыл глаза, помотал головой, прогоняя мелькающие перед очами звездочки и восурские слова, и протянул пальцы к горящим рисункам. Он дотронулся до них подушечками и золотой свет побежал с символов прямо на пальцы наследника. Прошел, по-видимому, лишь морг, и весь свет переместился со стены на руку наследника, и та лучисто вспламенилась от кончиков пальцев до локтя. Убрав полыхающую руку от стены Святозар дунул на свет и он потух.

Наследник поднялся в полный рост, и повернулся к стоящему позади него Звениславу.

— Святозар, — посмотрев прямо в глаза друга, спросил Звенислав. — Так дивьи люди не могут выходить на свет божий никогда?

— Нет, Звенислав, выходить они могут, — пояснил Святозар. — Только они невидимы для глаз людей и сами не могут видеть людей… И жить они должны в горе, до тех пор пока Сварог их не простит. Жить, не умирая и не рождая потомство… Потому как тогда, они, восстав, против воинов небесной Сварги, поверь мне, много пролили людской крови.

— Какой ужас, — тихо шепнул Звенислав. — А, зайти к ним никто не может так?

— Так, Звенислав, — кивнул порывчато головой наследник. — Лишь Боги и…

— И ты, я это понял, — улыбнувшись, добавил Звенислав, и, положил наследнику руку на плечо, крепко его сжав. — Святозар, знаешь, я благодарю ДажьБога, что он мне позволил узнать и стать другом такого великого человека, как ты, первый восурский человек Святозар, по реклу Достойный Бога! Я верю, друг мой, что тебе удастся пройти пекельное царство, и ты вернешься живым и невредим… Я в это верю!

— Спасибо, Звенислав, — дрогнувшим голосом ответил Святозар и принялся вылезать из строения.

В горах был полдень, на голубом безоблачном небе горело яркое желтое солнце, которое будто перемигивалось всеми цветами радуги с укрытыми снегами верхушками склонов. Наследник огляделся и увидел там впереди расстилающуюся широкую долину, где текла еле видимая спрятанная снегами горная река Луна.

По склону брата спускалась хорошо утоптанная и мерцающая лазурью тропа, по ней навстречу начавшим спуск Святозару, Храбру и другам спешил Часлав. Почти на середине спуска Часлав встретился с другами, крепко обнял Святозара и пожал протянутые руки Стояну и Звениславу да довольным голосом сказал:

— Чего такой смурной Святозар? Слава ДажьБогу, с вами все хорошо. Мы уже стали тревожиться, ведь вас не было ровно сутки.

Часлав все еще продолжал, что-то взволнованно говорить, а наследник и Храбр поспешили вниз. На входе в пещеру их встретил Дубыня, Мал и Изяслав. Дубыня встревоженным взглядом осмотрел наследника, кивнул идущему следом Храбру и спросил:

— Что-то случилось, Святозар? — Наследник вымученно улыбнулся и отрицательно покачал головой, а Дубыня удовлетворенно хмыкнув, добавил, — и чего вы там увидели? Там, правда, живут… как ты их назвал Святозар, этих людей…Я плохо разобрал.

Святозар остановившийся подле наставника, похлопал его по плечу и огорченно пояснил:

— Их, Дубыня, зовут, дивьи люди… Сказ про них тебе поведает Храбр, так как я ему доверяю. И зная его смелую и достойную душу верю, что он не будет ничего выдумывать… А, я, мой добрый наставник, отправляюсь спать, так как устал…И честно сказать очень расстроен.

Святозар убрал руку с плеча Дубыни, и, поздоровавшись с улыбающимися Малом и Изяславом, вошел в пещеру. Он расстегнул и снял с себя овчинник, и, подойдя к намету, неторопливо залез вовнутрь, около входа также медленно разувшись. Святозар забравшись в кущу расстелил свой овчинник, с почтением снял ножны с мечом и положил их возле стены, да улегшись, укрылся сверху укрывалом. Закрыв глаза наследник недвижно замер и хотя ему дюже хотелось уснуть, но тревожные думы терзающие душу, не давали забыться сном. Еще и еще раз он обдумывал жизнь дивьих людей, обдумывал свою жизнь, понимая к каким страшным последствиям, иногда приводят человеческие ошибки. Он вспоминал последний разговор свой с матерью, ее лицо землисто-серого цвета, красные от слез глаза и последние слова, в которых слышалась, полная безучастность к собственной душе: «Нет, сыночек, мне ты уже не сможешь помочь. Ведь я отдала свою душу по собственной воле, и мое место после смерти известно — это Пекло».

И внезапно Святозар улыбнулся, все еще не открывая глаз, он тихо обратился к ней, точно Дола могла его услышать, и прошептал: «Скоро, скоро, матушка, я приду… потерпи совсем немного». А потом, также нежданно, увидел красивое лицо Любавы, ее длинную, рыжую косу, зеленые глаза, и, ощутив вкус ее губ на своих, враз уснул.

Наутро Святозар проснулся раньше всех, вылез из намета, стараясь не разбудить своих путников, которые еще мирно спали, надел сапоги, накинул на плечи овчинник, и, поправив шапку, пошел к выходу из пещеры. Утро в горах только зачиналось, по голубому небу плыли громадные темно-серые тучи, несильный ветер гнал их куда-то в безбрежные глубины горных гряд. Святозар поднял голову и посмотрел в небесную высь, и ему показалось, что стоит сейчас лишь протянуть руку, схватить и взнуздать эти непокорные огромные тучи, и, вскочив на них сверху, встать в полный рост, так как когда-то стоял на туче Бог Перун. А посем полететь туда, на ту сторону брата, быстро, быстро… и более не мучить своих путников этим трудным, тяжелым переходом. «Может и стоит так сделать, обернусь орлом и улечу, «- сам себе сказал наследник, и тихо вздохнул…Понимая, что други и наставники не покинут его, и, наверняка, полезут вверх по перевалу, следом за ним.