Сквозь Пекло - Страница 117

117

Святозар увидел, что Волыня направилась к треугольному выходу и сев, взволнованно обратился к ней:

— Светлая владычица, я приплыл к тебе на ладье, из города Валадара. Не знаешь ли ты уплыла эта ладья обратно?.. Просто я очень тревожусь за людей, что плывут на ней. Так как царь поддонный Черномор, весьма не любит восурские ладьи, да часто их топит.

— Не беспокойся, деточка, ладья уже вошла в реку Валу, — молвила Волыня, и остановилась около выхода. — Как только ты прибыл ко мне в царство, я послала своих людей, чтобы они проводили ладью до реки. Ведь я также как и ты, и твой отец, ДажьБог, враг Черномора. Знаешь, деточка, это Черномор обратил мою дочь Пленку в змею, потому что она отказалась выйти замуж за него, а ты насколько я знаю, уже который раз усмиряешь его гнев. Впервый раз это было много веков назад, когда его согнал на морское дно ДажьБог, а второй раз совсем недавно, когда ты победил его поединщика. — Волыня улыбнулась, позорному глянула на Святозара и звонко зажурчав, рассмеялась, — а народ стал слагать сказы, в которых ты победил самого Черномора…ха… ха…ха… А он эти сказы слышал, да не раз. И знаю я точно очень, очень, он на тебя зол…ха… ха…ха.

Святозар услышал слова Богини, и испуганно вздрогнул, вспоминая высокого, почти втрое выше любого человека, Черномора, который шел по воде, как по земле, держа в руках громадный черный батог увитый водорослями, и представляя себе его зеленоватое лицо в гневе.

— Ну, ничего, ничего, — успокоительно заметила Волыня и перестала смеяться. — Мы его с тобой обманем… обманем и накажем… Не тревожься, деточка, мы с твоим отцом ДажьБогом уже все решили, как тебе следует поступить… Знаешь он уже не только мне, но и Богам из Сварги надоел своими бесчинствами и наглостью.

— Светлая владычица, — успокоительно выдохнув, произнес наследник. — Значит, ДажьБог, попросил тебя не только меня излечить, не только напоить меня солнечным нектаром, но и помочь дойти до ворот прохода?

— Ах, деточка, деточка, — ответила Богиня. — Моя помощь, это такая маленькая крупинка… кроха. Ты, ты, сам все делаешь, сам идешь, чистое и прекрасное, ты, дитя! — Волыня нежным взглядом, окинула Святозара и добавила, — приляжь, деточка, приляжь, — а когда наследник лег на ложе, вышла из покоев.

Святозар лежал на удивительно мягком ложе застланным голубоватым укрывалом, яркий голубой свет наполнял комнату. Одначе, несмотря на лучистость, свет совершенно не слепил глаза. И посему очи, глядящие на голубые стены и потолок от коих свет отражался, словно отдыхали, наслаждаясь теплом и чистотой комнаты. Наследник поднял руку и провел ею вправо, влево, не встречая препятствий и не ощущая саму воду. И если бы он не знал, что находится на дне Восточного моря, где со всех сторон его окружает вода, то можно было бы подумать, что Святозар днесь на суше. В покои вошла Абуса и на серебряном подносе принесла еду, прикрытую сверху серебряным колпаком. Она низко поклонилась Святозару, поставила блюдо на ложе и негромко сказала:

— Нафирерафа умхатис ДажьБог! — и вновь поклонившись, вышла из покоев.

— Спасибо, — отозвался Святозар, который кроме ДажьБог из речи Абусы ничего не понял.

Наследник сел на ложе, и посмотрев на блюдо, поднял серебряный колпак. Под колпаком оказалась затейливая похожая на скумбрию светло-желтая рыба, искусно увитая длинными зелеными, наподобие водорослей, листьями. Святозар осторожно убрал с рыбы водоросли, и оторвав от нее кусочек, положил в рот да принялся жевать. И, что самое удивительное, ощутил вкус еды. Если сравнить с тем, что он ел на земле, то рыба по вкусу напоминала часто приготовляемых в Славграде цыплят, тушенных с грибами. Наследник оторвал кусочек от водорослей и положил в рот, удовлетворенно кивнул, подумав: «Ну, точно, цыплята тушеные с грибами». Святозар хотел было еще положить рыбу в рот, но увидел на блюде серебристый, тонкий предмет, и, взяв его в руки, принялся разглядывать. Предмет был похож на восурскую ложку, такая же прямая рукоять, только на конце вместо покатой лопаточки, имелись тонкие, короткие тройные зубья. Наследник крутил предмет, перед глазами припоминая, что такой он уже раньше где-то видел, и даже ел с него и даже знал его название… Но вот где он его видел, и как он назывался вспомнить никак не мог. Но зато смог спокойно при помощи этого предмета съесть почти всю рыбу и водоросли. «Да, — подумал, про себя, Святозар. — Волыня такая светлая и добрая Богиня, не просто спасла мне жизнь, но и так вкусно накормила. Знали бы об этом отец и наставники, порадовались вместе со мной» И муторно вздохнул, вспомнив любимую землю, Славград и близких.

Наевшись наследник улегся на ложе, и, стараясь отогнать мысли о родных, принялся крутить перед глазами предмет, пытаясь вспомнить, где же он его все-таки видел. В покои бесшумно вплыла Абуса, посмотрела на недоеденную рыбу, покачала головой и сказала:

— Умхатис ДажьБога амесафу санусеф тате нафирерафа.

— Что? — не понял наследник служанку, и, опустил предмет на ложе. — Абуса, я тебя не понимаю.

Абуса снова покачала головой, пальцем указала на рыбу, и, приоткрыв рот, ткнула им в него несколько раз.

— Нет, — проронил Святозар и, чтобы Абуса его поняла, отрицательно мотнул головой. — Я больше не хочу, я сыт. Спасибо.

Абуса тяжело вздохнула, наверно не зная, что делать, немного постояла, с нежностью оглядывая лежащего на ложе наследника, и поставив сверху на блюдо серебряный колпак, подняла его и пошла из покоев. Святозар зыркнул вслед выходящей Абусе, закрыл глаза, и погрузился в сон. И снилась наследнику голубая небесная даль, покрытая густыми, курчавыми облаками, теплый, солнечный свет изливался на него оттуда и слышался приглушенный, нежный голос Бога, который толи шептал, толи пел ему песню сказанье.

117