Сквозь Пекло - Страница 118


К оглавлению

118

Глава двадцать восьмая

На этот раз Святозара разбудила Абуса, которая опустившись перед его ложем на колени, ласково гладила наследника по руке, и очень тихо шептала:

— Умхатис ДажьБога субухкахт! Амесафу санусеф онеф субухкахт!

Наследник открыл глаза, потянулся на ложе, ощутив каждую крупиночку своего тела и резко сев, посмотрел, на стоявшую перед ложем на коленях, служанку, сказав:

— Абуса, ну, вот, в самом деле, ничего я не могу понять из того, что ты тут так красиво говоришь. — Святозар широко зевнул и поспешил прикрыть рот рукой, в которой он все еще крепко сжимал предмет, коим трапезничал. — Гляди, Абуса, я так с ним и заснул, — усмехнувшись, заметил наследник и повертел предмет перед глазами служанки.

Абуса зыркнула на него, еще шире улыбнулась, показав ряд белых зубов, и протянув руку, забрала предмет, название которого Святозар так и не вспомнил. Служанка поднялась с колен, намереваясь уходить, но тут же замерла в низком поклоне, потому что в покои вошла Волыня. Теперь она была одета в длинное одеяние, но не белого, а золотого цвета и подпоясана на талии ярко-красным поясом усыпанным белым и розовым жемчугом. Богиня распустила свои желто-солнечные волосы, от которых расходился в разные стороны бледный, желтоватый свет, и поверх них, по голове, проложила широкую красную ленту усыпанную, как и пояс, крупным жемчугом. В правой руке морская владычица несла золотой кубок, она кивнула Абусе, повелевая удалиться, и служанка неторопливо выплыла из покоев. Волыня подошла к сидевшему на ложе Святозару, и, протянув левую руку длинными, тонкими пальцами коснулась его лба, удовлетворенно улыбнулась, и, протягивая наследнику кубок, очень мягко сказала:

— Ну, вот, теперь гораздо лучше. Теперь ты сможешь пить сам.

Святозар принял протянутый кубок, и, поднеся его к губам, быстро выпил солнечный нектар, и тут же ощутил внутри тела сильный жар. Такой словно загорелась каждая крупиночка его тела, а в груди, внезапно, взвилось высокое огненное пламя, подступив прямо к плотно сомкнутым губам. Еще миг, казалось наследнику, и желто-красное пламя, будто у ящера Гигинвера, вырвется изо рта и сожжет все кругом. Наследник вернул Богине кубок, и подумал о том, что все же хорошо, что они находятся в воде, а не на суше. А когда пламя внутри тела осело, коснувшись глубин желудка, молвил, обращаясь к Богине:

— Благодарю тебя, светлая владычица, за все, что ты для меня делаешь!

— Не стоит меня благодарить, славная деточка, не стоит, потому что меня отблагодарил твой отец. — Богиня нежно улыбнулась, и, вернувшись на свое сиденье, опустилась на него, едва опершись спиной о его спинку. — Внук Бога Сварога, сын Бога Перуна, смелый, сильный и яркий, как свет, витязь ДажьБог поклонился мне до самой земли…Куда же еще может быть большая благодарность. Ты, ему очень дорог, ведь сразу было видно как он тревожиться за тебя, оно и понятно почему… Ведь, впереди, у тебя трудный путь, когда я об этом думаю у меня в ужасе замирает и плачет душа…. — И в тот же миг с губ Волыни сбежала улыбка, а на лбу появились еле видимые тонкие, желтые паутинки.

— Что ж, светлая владычица, не стоит так за меня беспокоиться, — откликнулся наследник и улыбнулся. — Потому что я, в Пекле не собираюсь надолго задерживаться, как Бог Велес. Ведь надо мной, вряд ли сжалиться воевода Вий, да и нет у меня такой заступницы Азовушки. Моя жена, простая смертная, и такой тяжелый путь не пройдет. Поэтому я хочу сойти в пекельное царство освободить мать, излечить ногу и вернуться обратно. Так как, светлая владычица, если я решу в Пекле погостить, то много найдется желающих, хлыстом Вия, по моей спине пройтись.

Волыня, неотрывно, смотрела, своими зелеными глазами, на Святозара и хранила молчание, немного погодя, она поставила кубок на пол, возле ножки сиденья, как-то вымучено улыбнулась и заметила:

— Смотри-ка, и также как ДажьБог любишь пошутить, — и бедственно вздохнув, покачала головой. — Только это страшная шутка, и мне не хочется смеяться, а если подумать о том, что в твоих словах много истины, мне становится жутко за тебя, деточка. — Богиня сызнова прервалась и несколько раз моргнула, прогоняя навернувшиеся на зеленые, глубокие очи слезы. — Такая, ты, светлая деточка, так боязно за тебя… Зачем он и вообще тебя туда посылает, ведь я видела, сам тоже боится за тебя.

— Надо помочь душе матери, — ответил наследник и потер сомкнутыми в кулак пальцами бровь. — Некому кроме меня… Да и потом самое страшное, что может случиться со мной в Пекле это смерть, но я смерти не боюсь… ведь я уже умирал.

— Да, — протянула Волыня и еще несколько раз моргнула, подавляя подступившие слезы.

Святозар пододвинулся ближе к спинке ложа, опершись на нее спиной, и посмотрел в расстроенное лицо Богини, да пытаясь направить разговор в менее тревожное русло, спросил:

— Светлая владычица, тот предмет, который мне принесли вместе с едой, и коим, следовало, есть, как он называется? — Наследник усмехнулся, и, приткнув к губам, правый указательный палец, на котором ярко полыхал, белым светом, камень в перстне, досказал, — никак не могу вспомнить его название.

— Предмет, — отвлекаясь от своих не веселых мыслей переспросила Волыня, а после кивнула головой, догадавшись о чем спрашивает Святозар. — Он называется вилица.

— Вилица, вилица. — Наследник нахмурил лоб, настойчиво, что-то припоминая, и внезапно радостно вскрикнул, — точно, точно вилица! Такой вилицой я ел во дворце правителя Аилоунена, который вел за собой народы руахов, приолов и гавров… А, я, все никак не мог вспомнить, где же я, видел такую вилицу.

118