Сквозь Пекло - Страница 98

— Это подарок, твоей жене, — сказал Гмур. — Знаю я, тебя одаривать нельзя…или может можно?

— Нет, нет, друг мой, — отрицательно закачал головой Святозар. — Мне ничего не нужно…ничего… Увидеть тебя, поговорить с тобой, это и есть дар… Дар для меня будет твой приезд в Славград, вот и подаришь тогда это моей жене.

— Нет, прошу тебя, Святозар, возьми этот дар, для своей жены, — попросил Гмур и просящее воззрился на наследника. — Это дар не для тебя, для нее…. ты не можешь отказываться… Даже если ты пойдешь в Пекло, пусть твои други, передадут его ей от меня… Ведь как правильно я понял ты туда идешь один? — спросил царь, и, увидев кивок наследника, продолжил, — а когда я приеду к тебе в гости… В следующем году, я привезу дар твоему отцу и сыну… Ты, не можешь отказаться, — дополнил Гмур, и, закрыв коробочек, передал его Святозару.

— Хорошо, Гмур, я возьму твой подарок, для Любавы. Но мы с тобой, значит, решили, — принимая дар царя в руки, молвил наследник. — На следующий год я жду тебя в Славграде… и даже если меня там не будет. Если вдруг я не вернусь из Пекла. — Святозар увидел как покривилось лицо друга. — Я прошу тебя познакомься с моим отцом и поведай ему сказ о нашей дружбе и битве восур с ягынями… А всех твоих пленников я уведу с собой, пусть люди будут свободны, друг мой, хорошо?

— Да, Святозар, — произнес Гмур и горестно вздохнул так, точно виделся с наследником последний раз. — Я выполню твою просьбу и буду на следующий год в Славграде, но я прошу тебя…Прошу тебя, вернись из Пекла живым… И еще… всем пленникам которые томились у нас, я тоже передам небольшой дар, каждому по два золотых перстня с изумрудам и сапфирам. Может они их продадут, там у себя на Родине, и это поможет им безбедно жить… И хоть как-то этот дар окупит то, что мы сотворили с их жизнями…

Святозару однако пришлось задержаться еще на одну ночевку у царя Гмура так, как собрать в поход пленников гомозуль было не просто. У многих из них не было теплой одежды, обуви, шапок и пока наследник создавал необходимые для дороги вещи и чинил старые, гомозули собрали для уходящих заплечные клети, похожие на восурские мешки, положив туда жаренное мясо, которое поможет продержаться людям в пути. В плену у гомозуль томилось пятьдесят четыре человека: четверо было восуров, одиннадцать атинцев, а остальные лонгилы. Еще семерых лонгилов не смогли взять с собой, потому как они были пожилыми и выдержать зимний переход не смогли бы. Оставляя их у гомозуль, Святозар потребовал от Гмура обещание, что этих людей он не будет держать более в темницах, а поселит среди своих детей, а наступившим летом выведет и передаст кочующим по Арапайским горам лонгилам.

Гмур простился со Святозаром возле лестницы дворца, своего прекрасного, подгорного города Гальматея. Он так безудержно плакал, что ни его ярко-рыжему сыну Геннету, ни самому наследнику не удалось его успокоить. Царь на прощание обильно покрыл штаны Святозара слезами, моля его лишь об одном, вернуться живым из Пекла, а после, повелев Геннету, и приближенным к его сыну, проводить путников до выхода из пещеры, поднялся на лестницу и долго махал там, на прощание, правой рукой, левой ладонью утирая текущие по лицу слезы.

Выйдя из пещеры, на божий свет, путники пошли по лазурной тропе, которую создал Святозар. В горах было довольно тепло, а яркое солнце держалось на голубом небосводе несколько дней, помогая людям в их тяжелом обратном пути. Впереди всех шел Мал, за ним следом Изяслав, Звенислав и Часлав, затем бывшие темничники гомозуль, а замыкали идущих Дубыня, Стоян, Святозар и Храбр. Первым среди лонгилов ступал Чопжу, который нес то под рубахой, то на руках несмолкающего ни на миг Нынышу, чью власть признали не только пять сидящих рядом с Чопжу лонгила, но и все остальные пленники из его народа. И когда на привале Святозар создавал наметы, то все лонгилы толпились возле кущи Чопжу, который с важным видом располагался в ее середине, и, держа на коленях Нынышу, переводил его слова, своим братьям.

— Знаешь Святозар, — сказал Дубыня на одном из привалов. — А, похоже лонгилам нравится наша вера. Я гляжу, они перестали биться головой, да шептать тыйчтын, тыйчтын. Тока я так и не понял, что это значит.

— Это значит, грешен, грешен, — ответил за Святозара Храбр.

Во время обратного пути до деревни Крайняя Святозар дюже уставал. И это не только от тяжелой горной дороги, каковая сменялась то теплым, ясным, безоблачным днем, а то пронизывающим, холодным ветром несущим темно-синие закрывающие небосвод тучи. То сыплющийся мелкой острой крупой, а то наоборот накрывая путников огромными пушистыми укрывалами снега… Но и тем, что ему все время приходилось использовать магию. Ежевечерне он создавал множество наметов и укрывал, излечивал обмороженные пальцы и уши, а также несколько раз во время пути останавливал сходящие на них лавины. Святозар чувствовал, как от постоянного использования магии, да еще и в таком количестве, силы стали покидать его, словно творимое волшебство забирало у него здоровье и мощь.

Особенно это ярко проявилось на восьмой день пути. В тот день они спускались по склону горы поросшей высокими елями. С утра была теплая погода, на голубом небе ярко горело солнце, а поблескивающий в его переливах снег слепил глаза, но к полудню подул холодный ветер, и повалил густой снег. Внезапно в вышине, что-то громко громыхнуло, будто начиналась гроза, горная круча сотряслась, и послышался страшный глухой гул. Наследник поднял голову и увидел огромный бурный поток снега, устремившийся с вершины вниз по находящемуся на склоне горы желобу, по пути погребая под собой хвойные леса. Святозар видел, как быстро разрастается огромный снежный поток, и то уже был не поток, а вал, в котором мелькали поломанные стволы елей, ветки и даже камни. Наследник протянул руки вперед и зашептал заговор: «О, Великий Бог и славный витязь ДажьБог! Ты когда-то победивший морозы, пургу и снег, порождение Чернобога! Ты, отрекающийся от Зимы и идущий к Весне! Даруй мне силы создать преграду перед снежной лавиной, белой смертью! Именем твоим, ДажьБог повелеваю!» И тотчас, вылетевший вперед из рук лазурный луч, мгновенно разросся, создавая нечто вроде огромного щита. Лавина стукнулась об ту преграду, впитав в себя и сам щит и лазурь, на миг отпрянула назад, а после улеглась на склоне, выпустив в воздух переливающиеся снежные крупинки. Путники наследника радостно закричали, а Нынышу, сидящий на руках Чопжу громко крикнул: «Слава ДажьБогу!» и на удивление этот возглас все поддержали и даже лонгилы. Не радовался только Святозар, который, почувствовал такую слабость, что хотел и вовсе прекратить дальнейшее движение и улечься спать прямо здесь на снегу. Но когда все продолжили путь, он, прикусив губу, поборол в себе слабость и пошел следом за Стояном.